Арт - Страница 108

108

Как все-таки жаль, что профессиональных лучников в корпусе немного. Чтобы достигнуть искусства в стрельбе из лука, надо тренироваться годами. Новобранцы годны лишь для стрельбы по площадям. С тридцати шагов в мишень с человека ростом они попадут, но и только. Все же Арт считал, что это лучше, чем ничего. Лучников в легионе насчитывалось около тысячи, но лишь две сотни из них стреляли отлично, еще три сотни стреляли сносно. Оставшиеся пять сотен были совсем зеленые новички.

А кому легко? С профессиональной, хорошо обученной армией победит каждый. Но армия не становится сразу профессиональной. Королевство ведет войны не первый год, ветеранов повыбили в боях, вот и приходится тысячи комплектовать на две трети из новобранцев. В лучшем случае — наполовину. Хорошо еще пехоту за полгода удалось обучить. В комплекте с ветеранами пехотные тысячи представляли грозную силу хорошо отлаженного механизма. Нет, все-таки не так. Механизм подразумевает нечто механическое, заученное бездумно, повторяемое автоматически. И если сами приемы боя как раз такими и должны быть, то умение их применить там и тогда, когда они уместны, с механическим повторением не имеет ничего общего. Отработка основных приемов и инициатива, разумеется, не выходящая за рамки приказа.

«Не бежать бездумно вперед, смотреть по сторонам. Если видишь, что на товарища насели трое — помоги. Если враг атакует сбоку — развернись, отрази удар и только после того продолжай движение». Это для рядовых — у них своя инициатива. Инициатива десятников больше, но и она укладывается в рамки общего приказа. Еще больше инициатива сотников. Командирам тысяч было дано право менять решение по ходу боя, если ситуация сложилась так, что действовать по заранее намеченному плану не получается. Это было большое доверие, но и большая ответственность. Просто выполнять приказ — легче. Принять решение и нести за него ответственность — вот что непросто. Но безответственных людей Арт не допускал на командирские должности.

Наблюдение за дорогой продолжалось. Уже несколько тысяч керберийских пехотинцев прошли мимо позиций легионеров, когда в поле зрения наблюдателей появилась вторая группа разведки.

Предположение Арта о том, что любой план обязательно пойдет не так, оправдались в полной мере. Нет, группа не была слишком велика, но видимо керберийцы что-то заподозрили — их группа разделилась на две части, которые следовали метров в трехстах одна от другой. Как только наблюдатели доложили об этом генералу легионеров, он понял, что настала пора действовать.

— Пехотным тысячам приготовиться, — отдал он распоряжение. — К кавалерии — курьера. Как только пехота начнет действовать, пусть смещаются левее и ударят по арьергарду противника. Еще одного курьера к Фонтену. Пусть выступает.

Посыльные разбежались выполнять распоряжения. С этой секунды план будущего сражения начал приводиться в действие.

Минут десять ушло на то, чтобы первая часть разведки поравнялась с засадой лучников. Лучники вынуждены были открыть стрельбу, иначе были бы обнаружены. Полтора десятка керберийских кавалеристов рухнули, нашпигованные стрелами, но вторая группа это заметила. Некоторые лучники пытались ее достать на пределе дальности, почти безрезультатно. Группа потеряла двоих всадников, но это уже ничего не значило — более десятка кавалеристов летели галопом к своей колонне с сообщением о засаде.

Вместе с тем затрубили рога, подавая сигнал «атака». Выстроенные в боевой порядок пехотные тысячи легионеров, поднялись на вершину холма и двинулись быстрым шагом в строну керберийской колонны. Разведка керберийцев мчалась с докладом, но этого уже не требовалось — атака легионеров была и так прекрасно видна. Фронт удара растянулся более чем на полтора километра. Колонна керберийцев растянулась на все пять километров.

Впечатление, которое произвели стройные ряды атакующих легионеров на керберийцев, можно описать одним словом — паника. Войска были застигнуты на марше. Чтобы развернуться в боевой порядок и встретить врага, как полагается им требовалось не менее часа. Легионерам же, постоянно ускорявшим шаг, требовалось не более пятнадцати минут на то, чтобы сблизиться с противником.

Керберийская армия была хорошо вымуштрована и привыкла исполнять приказы, но приказы запаздывали. Тысячник ждали приказания командующего, сотники — приказа тысячника. Рядовые? Рядовые вообще не получали никакого приказа. А если и получали, то был он невнятным — нечто вроде «пошевеливайтесь бездельники». Организованного отпора не получилось. Лишь немногие сотни керберийцев смогли построить что-то вроде боевого построения.

Арт улыбался, наблюдая за битвой с вершины холма.

«А мои пехотинцы смогли бы дать отпор», — подумал он. — «Даже если бы не успели перестроиться».

Сопротивление керберийцев было недолгим. Через полчаса вся середина керберийского войска бежала. Бежал и арьергард, по которому ударил полуторатысячный кавалерийский отряд лейтенанта Фолки.

Пехота легионеров разделилась на две части и стала теснить расколотые части керберийской армии. Вскоре бежала и голова колонны, не выдержав натиска. Бежала навстречу пехотинцам Фонтена. Получив сообщение о начале битвы, генерал Фонтен не стал медлить, развернув войска, он тут же двинул их навстречу противнику. Километров через пять уставшие от длительного бега керберийцы столкнулись с отдохнувшими за ночь и необычайно злыми из-за недавних потерь пехотинцами центрального корпуса. Это был конец керберийского авангарда.

108